Content Oriented Web
Make great presentations, longreads, and landing pages, as well as photo stories, blogs, lookbooks, and all other kinds of content oriented projects.
Непростые отношения
Беседа с психотерапевтом и психиатром Ольгой Андреевой о питании, весе и психологии
Проблемы пищевого поведения могут относиться и к биохимии, и к эволюции, и к психологии. Где проходят границы? Когда мы можем справиться сами, а когда лучше обратиться за помощью к специалисту?
Расстройства пищевого поведения – это и приступы переедания, и булимия, и анорексия, и орторексия (отклонение, при котором человек настолько стремится к правильности питания, что сокращает свой рацион, к примеру, до одной моркови).
Чаще всего проблемы с пищевым поведением начинаются в подростковом возрасте. Если вы заметили, что ваш ребенок резко теряет или набирает вес, вызывает у себя рвоту или не ест при вас, нужно идти за первичной диагностикой к психотерапевту, а потом, быть может и к психиатру.
Но иногда мы путаем психологические проблемы с биохимией, эволюционными предпосылками или вековой пищевой культурой. Например, переедание – стремление съесть все, что лежит перед нами и как можно быстрее – поведение, выработавшееся во времена, когда не было ни консервантов, ни холодильников ни уверенности, что следующая еда будет добыта в срок и ее не отнимут.
Сейчас пищевая культура изменилась. Мы умеем сохранять еду свежей и в большинстве стран не беспокоимся о ее наличии. Но отголоски прошлого живут в нашем теле и время от времени дают о себе знать. В нормальном случае мы успешно с ними справляемся, переедая лишь время от времени и спокойно возвращаясь к привычному режиму. Но иногда переедание становится проблемой.
Чаще всего проблемы с пищевым поведением начинаются в подростковом возрасте. Если вы заметили, что ваш ребенок резко теряет или набирает вес, вызывает у себя рвоту или не ест при вас, нужно идти за первичной диагностикой к психотерапевту, а потом, быть может и к психиатру.
Но иногда мы путаем психологические проблемы с биохимией, эволюционными предпосылками или вековой пищевой культурой. Например, переедание – стремление съесть все, что лежит перед нами и как можно быстрее – поведение, выработавшееся во времена, когда не было ни консервантов, ни холодильников ни уверенности, что следующая еда будет добыта в срок и ее не отнимут.
Сейчас пищевая культура изменилась. Мы умеем сохранять еду свежей и в большинстве стран не беспокоимся о ее наличии. Но отголоски прошлого живут в нашем теле и время от времени дают о себе знать. В нормальном случае мы успешно с ними справляемся, переедая лишь время от времени и спокойно возвращаясь к привычному режиму. Но иногда переедание становится проблемой.
Стоит начать беспокоиться, если приступы переедания происходят два-три раза в неделю, в течении двух-трех месяцев. Особенно, если это не связано с внешним стрессом. Это должно стать поводом обратиться к врачу и попробовать проанализировать, в чем причина происходящего с вами.
Некоторые биохимические реакции дают ту же картину, что и расстройство пищевого поведения. Например, попадание в инсулиновый круг выглядит как сахарозависимость. Но стоит разорвать круг и расстройство пропадает.
Но иногда, как только система питания и контроля налаживается, психологические проблемы и установки (в основном, родительские) выходят на первый план. Вы вспоминаете, что не можете без сладкого, так как знаете с детства: «сахар полезен для мозга и его нужно есть как можно чаще и больше».
В нас есть взрослая часть – адекватная, которая поддерживает контакт с реальностью, мониторит ее и творчески адаптируется к ней. Есть родительская часть, которую мы ощущаем как заданные сценарии жизни. И есть внутренний ребенок.
Некоторые биохимические реакции дают ту же картину, что и расстройство пищевого поведения. Например, попадание в инсулиновый круг выглядит как сахарозависимость. Но стоит разорвать круг и расстройство пропадает.
Но иногда, как только система питания и контроля налаживается, психологические проблемы и установки (в основном, родительские) выходят на первый план. Вы вспоминаете, что не можете без сладкого, так как знаете с детства: «сахар полезен для мозга и его нужно есть как можно чаще и больше».
В нас есть взрослая часть – адекватная, которая поддерживает контакт с реальностью, мониторит ее и творчески адаптируется к ней. Есть родительская часть, которую мы ощущаем как заданные сценарии жизни. И есть внутренний ребенок.
На самом деле, детей в нас много. Есть естественная, здоровая детская часть, отвечающая за нашу спонтанность и творческое начало и есть множество травмированных внутренних детей разного возраста. С ними связана, в частности, невозможность следовать своим собственным решениям, самосаботаж. Это их голос говорит нам: «Не хочу – не буду» и подстрекает нас с удвоенной силой есть конфеты, когда мы только сегодня решили придерживаться здорового питания. Бунт наших внутренних детей часто связан с какими-то ранними травмами.
Наша задача, как взрослых, находить те моменты, где включается внутренний ребенок-бунтарь и разбираться с ним. Обеспечивать его той помощью и поддержкой, в которую он не получил в детском возрасте, сочувствовать ему, садиться с ним рядом, договариваться. Выяснять, чего ребенок хочет, почему протестует и что ему претит в новых правилах. И тогда, если получится ребенка успокоить и удовлетворить его потребности, на сцену вернется взрослый и скажет: «Да, столько сладкого мне действительно вредно. Пожалуй, надо сменить рацион».
Наша задача, как взрослых, находить те моменты, где включается внутренний ребенок-бунтарь и разбираться с ним. Обеспечивать его той помощью и поддержкой, в которую он не получил в детском возрасте, сочувствовать ему, садиться с ним рядом, договариваться. Выяснять, чего ребенок хочет, почему протестует и что ему претит в новых правилах. И тогда, если получится ребенка успокоить и удовлетворить его потребности, на сцену вернется взрослый и скажет: «Да, столько сладкого мне действительно вредно. Пожалуй, надо сменить рацион».
Почему мы выстраиваем отношения с едой или заедаем одиночество и травмы?
Первый год жизни мы, в основном, только спим, едим и справляем естественные нужды. И еда у нас связывается с безопасностью, теплом, материнской лаской и интересом. И, зачастую, первопричина неумения контролировать свое пищевое поведение – травма раннего (орального) периода.
Люди с такими травмами склонны переносить отношение к матери на любого человека, связанного для них с получением пищи (не обязательно материальной), с теми, кто что-то им дает. И невысказанный младенческий гнев, живущий в теле, выплескивается на любые «родительские» фигуры.
Это серьезный повод для работы с психологом, так как травмы довербального (младенческого) возраста самостоятельно не проработать.
Люди с такими травмами склонны переносить отношение к матери на любого человека, связанного для них с получением пищи (не обязательно материальной), с теми, кто что-то им дает. И невысказанный младенческий гнев, живущий в теле, выплескивается на любые «родительские» фигуры.
Это серьезный повод для работы с психологом, так как травмы довербального (младенческого) возраста самостоятельно не проработать.
Про стресс
Есть полезный стресс, когда мир нас встряхивает, задает новые задачи. А мы, приняв вызов, растем, становимся сильнее, адаптивнее и взрослее. Но хорош он до тех пор, пока не чрезмерен. И пока у нас есть возможность дать себе отдых, отойти от этого стресса переключиться и восстановиться. Если переключения не происходит, то человек может перегореть. Адаптационные механизмы перестают справляться, и тогда нужен допинг – быстрые углеводы, алкоголь, кофеин, никотин. К сожалению, все эти стимуляторы только усугубляют стресс и мы попадаем в порочный круг.
Одна из функций взрослого – регуляция уровня стресса. Он должен уметь находить выход: договариваться с начальством об уменьшении нагрузки, делегировать какие-то обязанности, организовывать себе рутины, чтобы снизить стресс.
Одна из функций взрослого – регуляция уровня стресса. Он должен уметь находить выход: договариваться с начальством об уменьшении нагрузки, делегировать какие-то обязанности, организовывать себе рутины, чтобы снизить стресс.
Невротизирует ли контроль за весом и едой?
Да, если мы имеем дело с анорексией. Для людей с избыточным весом такого риска нет. Скорее, такой контроль станет фактором связи с реальностью.
Сам термин «невротизация» указывает на внешний локус контроля «со мной что-то сделали» - «меня невротизировали». А невроз – это внутренний конфликт в бессознательном. И если мы говорим о серьезном неврозе, скорее всего, он сформировался до семи лет. Сейчас, во взрослом состоянии, его можно каким-то образом включить, но не сформировать. То есть, если вы чувствуете признаки невроза, надо разбираться с ранними травмами. «Невротизироваться» за две, четыре, восемь недель – невозможно.
В проект часто приходят люди с уже сформировавшимся внутренним конфликтом.
Либо между тем, как они едят и как выглядят, либо между тем как выглядят и как себя ощущают.
Человек приходящий худеть с мотивацией взрослого, исходя из понимания, что что-то разладилось и питание нужно выстроить по-новому, чтобы лучше себя чувствовать и лучше выглядеть, имеет мало шансов травмироваться. Но если его привел стыд или органичное для детской части желание сравнивать себя с другими, он будет травматизироваться обо все.
Нужно разобраться, для чего вы решили меняться и какая внутренняя часть привела вас сюда. Это родитель с установкой: «надо худеть»? Раненый и недовольный собой ребенок? Или взрослый, который хочет изменить себя в нужном и полезном направлении, потому, что он так решил? Но даже если изначальная мотивация была достаточно располагающей к последующим травмам, через пару недель большинство людей понимают, что попали в дружественную среду и успокаиваются.
Сам термин «невротизация» указывает на внешний локус контроля «со мной что-то сделали» - «меня невротизировали». А невроз – это внутренний конфликт в бессознательном. И если мы говорим о серьезном неврозе, скорее всего, он сформировался до семи лет. Сейчас, во взрослом состоянии, его можно каким-то образом включить, но не сформировать. То есть, если вы чувствуете признаки невроза, надо разбираться с ранними травмами. «Невротизироваться» за две, четыре, восемь недель – невозможно.
В проект часто приходят люди с уже сформировавшимся внутренним конфликтом.
Либо между тем, как они едят и как выглядят, либо между тем как выглядят и как себя ощущают.
Человек приходящий худеть с мотивацией взрослого, исходя из понимания, что что-то разладилось и питание нужно выстроить по-новому, чтобы лучше себя чувствовать и лучше выглядеть, имеет мало шансов травмироваться. Но если его привел стыд или органичное для детской части желание сравнивать себя с другими, он будет травматизироваться обо все.
Нужно разобраться, для чего вы решили меняться и какая внутренняя часть привела вас сюда. Это родитель с установкой: «надо худеть»? Раненый и недовольный собой ребенок? Или взрослый, который хочет изменить себя в нужном и полезном направлении, потому, что он так решил? Но даже если изначальная мотивация была достаточно располагающей к последующим травмам, через пару недель большинство людей понимают, что попали в дружественную среду и успокаиваются.
Самосаботаж: как с ним бороться?
Самосаботаж нередкая вещь. Человек принимает решение, но вместо этого делает что-то совершенно противоположное. Ставит цель, и сам же сопротивляется достижению результата.
Кроме психологических моментов, о которых мы уже говорили выше, в случае похудения, тут могут включаться биологические механизмы. Тело стремится поддерживать собственный уровень жира. Если мы теряем значительную часть жировой ткани, у нас начинается война с биохимией, так как понижается уровень гормона лептина, вырабатываемого жировыми клетками. Фактически, уменьшается работа большой эндокринной железы. Организм спохватывается и начинает сопротивляться. В этот момент надо дать себе отдохнуть, возможно, поплакать. Не нужно гнать и торопиться.
А еще нужно помнить, что работа над собой, например, изменение питания – огромный стресс. Здесь очень нужна забота о себе, самоподдержка, контакт с собой, умение сделать себе хорошо.
Но если мы справляемся с задачей и налаживаем какую-то сферу своей жизни, она становится ресурсом и вся наша жизнь становится лучше.
Кроме психологических моментов, о которых мы уже говорили выше, в случае похудения, тут могут включаться биологические механизмы. Тело стремится поддерживать собственный уровень жира. Если мы теряем значительную часть жировой ткани, у нас начинается война с биохимией, так как понижается уровень гормона лептина, вырабатываемого жировыми клетками. Фактически, уменьшается работа большой эндокринной железы. Организм спохватывается и начинает сопротивляться. В этот момент надо дать себе отдохнуть, возможно, поплакать. Не нужно гнать и торопиться.
А еще нужно помнить, что работа над собой, например, изменение питания – огромный стресс. Здесь очень нужна забота о себе, самоподдержка, контакт с собой, умение сделать себе хорошо.
Но если мы справляемся с задачей и налаживаем какую-то сферу своей жизни, она становится ресурсом и вся наша жизнь становится лучше.